ЮВЕЛИРНОЕ ИСКУССТВО |

Забытый ювелир. Как сложилась судьба купца Ивана Морозова

28.09.2021

В некоторых петербургских семьях по сей день хранятся серебряные ложки, подсвечники или старинные часы с клеймом «Морозовъ». Но если имена Буре и Фаберже и сегодня на слуху, то про золотых дел мастера и купца 1-й гильдии Ивана Морозова, потомственного почетного гражданина и поставщика императорского двора, нынче мало кому известно. Мне от этого несколько досадно, поскольку я один из его потомков.

Внук Ивана Екимовича Морозова, Алексей Николаевич (на фото справа), тоже занимался коммерцией, но ювелиром не был. На снимке начала ХХ века он изображен со своим семейством, жили все они на Загородном проспекте, 14, в том самом доме, который купил Иван Ек

...В октябре 1965 года Ленинград облетела новость: в «Гостином дворе» нашли клад! Разбирая старые перекрытия обувного магазина на Зеркальной (ныне Садовой) линии, рабочие обнаружили под полом кладку из нескольких странных тяжелых кирпичей. Каково же было удивление строителей, когда выяснилось, что они отлиты из чистого золота 900-й пробы. Общая масса найденных сокровищ превысила центнер, все они были отправлены в Минфин СССР.

В начале ХХ века как раз в этом помещении располагалась лавка Морозовых. Скорее всего, тайник был сделан во время революции, когда деньги стремительно обесценивались, а многие состоятельные граждане покинули страну. Но откуда же у Морозовых взялись эти сокровища?

Иван Екимович Морозов родился в 1825 году в старообрядческой семье. Торговлей в России занималось немало староверов: до 70% всего капитала в стране принадлежало общинам старообрядцев. Мамонтовы, Рябушинские, Кузнецовы были ревнителями древнего благочиния. Свои предприятия были и у многочисленного рода Морозовых.

Петербургские Морозовы специализировались на ювелирных украшениях. Уже в 1849 году молодой мастер Иван Морозов основал свою фирму, расположившуюся в доме Фролова на углу Караванной и Итальянской улиц. Предприниматель сразу сделал акцент на русском стиле – для европейской столицы империи это была почти экзотика.

Любопытно, что серебряные братины и золотые ендовы зачастую делали для Морозова вовсе не славяне – достаточно посмотреть на список сотрудников его фирмы. Петер Айраксинен, Иоганн Аллениус, Андерс-Йохан Сеппянен, Фредерик Тиандер были уроженцами Великого княжества Финляндского. Помимо клейма владельца предприятия иногда на изделии ставились инициалы этих мастеров – кириллицей или латиницей: PA, J.A, АФС, F.T.

Ставка на эстетику допетровской России оказалась верной: к 1870-м стиль a la russe отвоевывал все больше места в культуре. Капитал Морозова рос, компания расширялась, его ювелирные лавки появились также на Невском, 18, и на Зеркальной линии «Гостиного двора». В 1871 году он купил доходный дом # 14 по Загородному проспекту, где обосновался с семьей.

Кстати, именно этот дом стал для меня отправной точкой в поисках предка. Листая однажды одну из старинных книг семейной библиотеки, я обратил внимание на экслибрис моего прапрадеда – «Алексей Николаевич Морозов». Там же был указан адрес дома на Загородном. А дальше выяснилось, что еще в 1920-х там до замужества жила моя прабабушка...

Спустя годы ассортимент предприятия Ивана Екимовича изрядно расширился: к золотым, серебряным и бриллиантовым украшениям добавились столовые приборы, портсигары, люстры и настольные лампы, галантерейные товары, даже оклады икон. Купец договорился и о создании франшизы швейцарских часов Chs Tissot & Fils – теперь их собирали в Петербурге, а логотип поставщика из Женевы дополняли клеймом Морозова.

Качество изделий петербургского купца оценили на самом высоком уровне: его серебром пользовалась за трапезой царская семья, а торговый дом «Морозовъ» заслужил почетное звание «Поставщик Двора Его Императорского Величества» и право использовать на клеймах государственный герб России (это было подтверждено в 1894 и 1912 годах). Действовал контракт с Императорским кабинетом: в годы Первой мировой морозовские ювелиры делали ордена и наперсные кресты для военного священства.

Впрочем, Иван Екимович вошел в историю не только своим ювелирным искусством: жители столицы хорошо знали его как щедрого мецената и общественного деятеля. С 1857 года он стал казначеем «городского комитета по призрению и разбору нищих», собственными пожертвованиями помогал многим бездомным. На средства комитета в Петербурге долгие годы действовали бесплатная больница для неимущих, сиротский дом, ремесленное училище для мальчиков и швейные курсы для девочек из бедных семей. А в 1873 году Морозова выбрали депутатом (гласным) городской думы.

Уважаемый купец скончался в 1885 году, его могила сохранилась на Никольском кладбище Александро-Невской лавры (правда, без креста, сбитого вандалами). Его дело унаследовал старший сын Владимир, приумноживший капитал фирмы. Только за 1904 год ее торговый оборот составил порядка 900 тыс. рублей – огромную по тем временам сумму.

Скорее всего, сокровища в «Гостином дворе» спрятал Владимир Морозов. Известно, что после революции он уехал из Петрограда на юг, но через некоторое время вернулся в родной город, во времена нэпа даже держал кафе «Летучая мышь» на углу Комиссаровской улицы и улицы Третьего Июля (в нынешней топонимике – Гороховой и Садовой).

Источник: spbvedomosti.ru