новости отрасли | ИНТЕРВЬЮ

В бриллианте есть своя магия

03.04.2018

Александр Горыня - генеральный директор ювелирной компании «Конго», Санкт-Петербург. Председатель Союза Ювелиров Северо-Запада. В 1978 году окончил Северо-Западный заочный политехнический университет. С 1983 года работал в ЛПО «Русские самоцветы», пройдя путь от зам. начальника цеха до генерального директора. В 1995 году избран президентом АООТ «Русские самоцветы». В 1999 году основал и возглавил ювелирное предприятие «Грингор», которое является поставщиком Российского императорского дома. Заслуженный деятель декоративно-прикладного искусства. Награжден медалью «Ювелирная Россия», государственной наградой Российской Федерации – Орденом Почета и многими другими.

Александр Сергеевич, известно, что вы автор идеи нового ювелирного конкурса, носящего имя Карла Фаберже. Он должен стать своего рода ювелирным Оскаром?

По поводу конкурса Фаберже. Сейчас у нас в стране серьезное расслоение общества. И практически, начиная с 2008 года, постепенно уменьшается средний класс. Те, кто имел большие деньги, имеют еще большие – но эти деньги не служат России, а по разным причинам выводятся за рубеж, что говорит о нестабильности, турбулентности внутри страны. И есть другая часть людей, имеющая не очень много денег. Но поскольку мы работаем в сфере ювелирного бизнеса, нам надо удовлетворять потребности и тех, и других. Все промышленные ювелирные выставки направлены на то, чтобы удовлетворить основную массу населения украшениями, желательно хорошего уровня. При этом, у нас в стране не было раскрутки выставок премиум-класса. А она просто напрашивается, поскольку ювелирная часть по дизайну и обработке металлов и драгоценных камней за последние 20 лет сделала очень серьезный скачок: появились необходимые технологии, инструменты и программы 3D, - соответственно, теперь можно создавать ювелирные изделия не только дизайнерски красивыми, но и повторять их в любых количествах. При этом, естественно, люди хотят приложения рук и эксклюзива - для этого и служат выставки премиум-класса. Вот и появилась простая мысль – провести более широкий, не просто внутрироссийский, а мировой конкурс имени Карла Фаберже.

Почему именно Фаберже?

Я считаю, что город Петербург сам по себе уникален. Мало того, что семья Фаберже перебралась сюда, в центр российской империи. Потом Карл и Агафон Фаберже окончили Анненшуле, соответственно их дети учились в Петершуле. Здесь, в этом городе, как нигде, отдана дань этому ювелиру - даже Бенвенуто Челлини, единственный ювелир, которому был поставлен памятник, не может похвастать подобным. У нас есть Дом Фаберже, есть площадь его имени, есть Музей Фаберже, где собраны работы его фирмы – их насчитывается более полутора тысяч, и они уникальны. Уже то, что подсчитано 140 цветов эмали в работах его мастеров – это само по себе удивительно.

Появилась простая мысль, которую я сначала озвучил Валерию Будному: конкурс, в Санкт-Петербурге, в Шуваловском дворце на набережной Фонтанки. Представьте себе: участники конкурса подплывают по Фонтанке к Музею Фаберже, по красной дорожке поднимаются во дворец, демонстрируют свои работы, получают награды, потом призеры и лауреаты спускаются к лодкам и уплывают в разные страны. Вот эту картинку мы с Валерием Будным обсуждали – вместе с планами организовать маршрут по местам Фаберже. Возможно, в будущем этот ювелирный Оскар будет проводиться именно в таком виде, но пока выставка премиум-класса, довольно затратная, на первом этапе прошла в Москве – там, где денег больше. Так, этот конкурс начался и, надеюсь, будет продолжаться. Его презентация успешно прошла в Центре международной торговли – идея начала обретать плоть и крылья.

Конкурс должен стать интересным мероприятием и наладить связь времен. Я рассказал об этой идее на конференции, посвященной Фаберже, правнучке Карла Густавовича - Татьяне Фаберже. Она как мудрая опытная женщина заметила: представляете, какие сюда акулы приплывут? Я ответил, что было бы хорошо, если бы он приобрел мировой масштаб. Обычно на развитие таких конкурсов необходимо, в среднем, три года. Нас поддержал президент CIBJO Гаэтано Кавальери, которому эта идея очень понравилась, он согласился возглавить жюри, представлять и раскручивать конкурс на международных выставках в ставшем ювелирной столицей мира Гонконге, в Лас-Вегасе и далее везде.  

Чем он будет отличаться от других подобных конкурсов?

Нас интересует, чтобы в нем участвовали основные мировые бренды. А когда он проводится под эгидой Китая, Гонконга, Италии и имеет национальную привязку, на это не очень идут. А здесь конкурс имени ювелира, который не может соревноваться с ними. Даже Картье, Тиффани и любые мировые марки могли бы принять участие в нем. И это будет, в том числе, привлечением изделий премиум-класса в Россию.

Какими вопросами занимается Союз Ювелиров Северо-Запада, который вы возглавляете?

У нас в отрасли много проблем: с кредитованием для закупки материалов, с приобретением металлов и камней, с засильем контрабандной и контрафактной продукции (сегодня более 50% ювелирной продукции в сфере розничной торговли имеет непонятное происхождение), с возвратом НДС, с огранкой бриллиантов: гранить внутри страны нерентабельно - мелкое алмазное сырье вывозится на огранку за рубеж. Вопросов много.

В ювелирной сфере занято много людей: для изготовления ювелирной продукции необходимо решать самые разнообразные задачи: дизайн, технология, упаковка, маркировка, сбыт. Говорят- «ювелирная работа» – а это означает ручной труд. В отрасли работает от 800 тысяч до миллиона человек с членами семей. Поэтому благополучие отрасли становится делом общенациональным, и, как минимум, требующим участия правительства.  Мы обращаемся к Минфину, Пробирной палате, Гохрану. Но правительство занимается, в основном, ресурсными отраслями: газом, нефтью, углем, металлом, алмазами, - или обороноспособностью — аэрокосмической техникой, судостроением, ракетостроением. А ведь с точки зрения занятости населения и уплаты налогов ювелирная отрасль могла бы стать едва ли не ведущей среди перерабатывающих отраслей. Но это большая тема, требующая отдельного разговора.

Вы можете отметить наши компании, работающие во славу России?

Мне всегда нравится только всё новое – так глаз устроен, что я вижу только новое - и брак. Что касается массового сегмента, есть фирма Альфа-Карат, но это VIP-2000. Они уже по технологиям и дизайну, по выделке серебра и золота начинают теснить итальянцев. Это технологический прорыв. Мне также понравилась компания «Сияние Сибири» – она создана в Барнауле, но сейчас, в основном, московская. У них засыпка мелкими кристаллами алмазов (видимо, якутских - они сотрудничают с АЛРОСА), и еще - я впервые вижу, хотя раньше слышал -  огранка жемчуга. Это интересно. С точки зрения дизайна - я тут не большой специалист, не художник, но мне, конечно, импонируют изделия Веры Кабаровской из Костромы: она тоже старается сочетать драгметаллы и эмали. Здорово подтянулись – я их наблюдаю с 90-х годов - якутские фирмы. А главное, что их поддерживает правительство Республики Саха. Они вначале обучались и стажировались у нас в «Самоцветах», а теперь у них появилась своя школа. Они, конечно, увлекаются, как это им и положено, национальными мотивами и бриллиантами, которые надо обрабатывать и продвигать.

А как вы сами пришли в ювелирную отрасль?

Совершенно случайно. По первому образованию я инженер-электрик, второе образование я получил в университете марксизма-ленинизма, по специальности «международные связи»; третье – экономическое - я всегда учился вечерами, работая с 8 класса.

Я работал в оборонке, на Ленмашзаводе, где в 26 лет стал начальником цеха, а потом замначальника производством. Мы жили на Ржевке, до работы ехать было почти полтора часа, и я всегда проезжал мимо «Русских самоцветов». Пришел к ним, с улицы, и меня сразу поставили заместителем начальника цеха. Но уже через четыре месяца мне пришлось этот цех (самый сложный) возглавить - там работали 650 человек. Дальше стал начальником по производству, зам. генерального по производству, гендиректором…

Вам понравилось, значит. Кстати, у вас редкая и звучная фамилия. Ваши предки не родственники Горыни Никитича?

У меня одна из древнейших фамилий: Горыня это вообще-то богиня гор.

Тогда вам на роду было написано заниматься самоцветами, драгоценными камнями и металлами.

Мои предки были из западных славян, скорее всего, из Польши.  Сам я родился в Санкт-Петербурге, в квартире ведущего художника фирмы Фаберже – Якобсона. А ему эта 7-комнатная квартира - на пересечении улиц Восстания и Рылеева, - досталась от другого художника –миниатюриста из этой же фирмы, Василия Зуева, уехавшего куда-то на Волгу. После блокады было уплотнение, и мой отец, военный летчик, вернулся с войны и поселился там. Когда я родился, меня крестили в Спасо-Преображенском соборе, и моей крестной была Тамара Якобсон, заслуженная артистка России.

Чем вас привлекает ювелирное производство?

Во-первых, я люблю всё миниатюрное. Я даже в 12 лет стал чемпионом Ленинграда по судомоделизму. Но ювелирная отрасль и сама по себе интересна. Когда я работал в оборонке, у меня в цехе проходило 150 тонн металла в месяц, и когда мне сказали в «Самоцветах», что у них сложное производство, я чуть не рассмеялся. Стал работать – мне как всегда, доставались все интересные цеха, которые были в прорыве, - но все шло хорошо. И все же в 1999 году я написал заявление об уходе, организовал собственное предприятие, выпустил новый вид продукции на рынок – серебро с бриллиантами, - и работаю уже почти 20 лет.

Почему именно серебро и почему с бриллиантами?

В 1998 году, если помните, был дефолт. И тогда в моде было белое золото. Поскольку у меня, ушедшего из «Самоцветов», денег не было, а золото требует больших оборотных средств, надо было привносить что-то новое. Поначалу на меня смотрели странно: как человек мог уйти с такой должности и с такого крупного предприятия. Но через три-четыре года, нашу продукцию стали воспринимать. А еще я люблю экологически чистую продукцию - и делаю её. Потому что мы используем только бескадмиевые припои, даже если с золотом работаем, а серебро – это бактерицидный материал, и просто сам Бог велел им заниматься. И мало кто вспоминает, что раньше оправы для бриллиантов делали серебряные, на 95 процентов. И только в начале ХХ века начали делать из платины.

Чем интересно собственное производство?

Грингор – это классическое малое предприятие. Я создал его, а потом защитил на основе своего опыта диссертацию на тему: «Обеспечение конкурентоспособности ювелирной продукции малого предприятия». Защищался я в Финэке, защита длилась два с половиной часа – 72 вопроса, всем было интересно. Мне предлагали заняться научной деятельностью, но это не моё. Собственное производство интересно тем, что это инструмент для реализации собственных мыслей. А на таких больших предприятиях, как «Русские Самоцветы», другие методы управления и задачи.

А что с бриллиантами?

Я люблю всё перфектное - а это самый крепкий минерал на Земле. Это камень, который разлагает белый цвет на все цвета радуги. Огранка – это ведь тоже целая наука: разметка камней, сейчас появились лазерные технологии, все немного улучшилось и ускорилось. И в этом камне есть своя магия. Я к украшениям отношусь спокойно, даже равнодушно. Но был такой случай: однажды была поставлена непростая задача – сделать «ривьеру» из камней, начиная с центрального в 3 карата - и до 0,3. Нужно было всё делать, как всегда, быстро - закончили работу в 23 часа, а на следующий день, когда всё промыли и выложили, когда упал теплый свет, это выглядело, как огненная змея. И это так подействовало на меня - я впервые почувствовал магию бриллиантов.

И даже чисто физически: когда ты полируешь металл на украшении, с этим камнем ничего не делается. Другие - закатываются, заваливаются, а бриллиант – он твердый. Мне нравится с ним работать.

Источник: rough-polished.com