Design

Philip Sajet. Thou art

29.08.2018

Белла Антонио в своей колонке «Неювелирная ювелирка» продолжает исследовать, что движет создателями украшений, уделяя особое внимание пока еще мало знакомому в России жанру contemporary jewelry. Европейский ювелир и философ, любитель красного — цвета крови и всего живого, и человек, который, по наблюдениям Беллы, говоря «jewelry», практически всегда имеет в виду «contemporary jewelry». Филип Саже — о смысле искусства.

Белла: Мне очень понравилось определение искусства/творчества* в одном из ваших интервью: «искусство/творчество – необходимая вещь, не имеющая никакой практической ценности». Полностью разделяю вашу точку зрения. Но не очень понятно, что вы имеете в виду, говоря: «искусство/творчество отвечает «быть» на вопрос «быть или не быть?».

(*в английском языке слово Art может переводиться, в зависимости от контекста, и как «искусство», и как «творчество»; мы решили оставить читателям право решать, в какой пропорции иметь в виду то или иное).

Филип: Ну, смотрите, у вас есть потенциал. У каждого человека есть потенциал. Мы его не осознаем. Например, мы видим – и это, на самом деле, чудо. И только когда мы перестаём видеть, мы начинаем понимать, что что-то не так. У нас также есть творческий потенциал, потенциал создавать красивые вещи, потенциал быть тем, кем мы являемся. Но многие люди ленивы или недостаточно смелы для того, чтобы встретиться с отвержением и прочими трудностями, которые возникают при предъявлении миру себя настоящего. Поэтому проще избегать проблем, не делать ничего, что их вызовет. Это проще, особенно если ты обеспечен или женат на/замужем за обеспеченным человеком, и в целом всё хорошо (примечание интервьюера – а если не обеспечен, то ещё проще не выступать:). Но если ты всё же решаешь раскрыть свой потенциал, решаешь быть тем, кто ты есть, то тогда ты по настоящему есть, по-настоящему существуешь. И я представляю, как Шекспир сказал бы: «Thou art» — «Ты есть» на староанглийском. Так что для меня слово art (искусство/творчество) этимологически восходит к глаголу «быть».

Искусство/творчество не задаёт вопросов. Искусство/творчество утверждает. И утверждение это таково: я стою перед дверью в мой мир, уйдите с дороги, меня там ждет Шекспир. Я должен сказать ему: «Я есть», а он ответит мне «Thou art».

Белла: Да, теперь понятно. Понятно, что такое искусство/творчество для того, кто им занимается. А что такое искусство/творчество для человека, который его покупает, носит, для реципиента, в общем?

Филип:

Я думаю, все люди занимаются своим делом, работают работу и делают прочие вещи для выживания. И некоторые люди нуждаются в том, чтоб кто-то другой их определил, идентифицировал, кто они. Потому что всё, что мы делаем на этой планете – это пытаемся понять, что мы делаем на этой планете).

И идентификация себя с героем книги, стилем одежды, картиной и так далее помогает нам понять, кто мы и на какой стадии развития находимся. В общем, искусство/творчество помогает человеку понять себя.

Ольга: Как к вам приходят идеи?

Филип: Пикассо говорил «я не ищу, я нахожу». Я перестал искать, я жду, когда оно появится. То есть что-то происходит, а потом ты представляешь, как это могло бы выглядеть. Потом ты придаёшь этому форму круга и получается украшение. Например колье «Матадор». Момент, когда бык насаживает на рога своего истязателя. Вообще, всё что волнует, восхищает, заключённое в круг, может стать украшением.

Philip Sajet. «Matador» necklace

Ольга: Много ли во Франции ценителей контемпорари?

Филип: О, у французов огромное наследие: импрессионизм, Пикассо и так далее. Но они, кажется, не очень-то интересуются контемпорари. Есть и исключения: парижская Galerie la Joaillerie par Mazlo. Если же говорить о ситуации в мире, о развитии контемпорари, то когда я начал делать украшения в 1977 году, существовало несколько галерей: в Мюнхене, Лондоне и Амстердаме. Человек семь делали контемпорари, два или три человека в Лондоне писали о нём. Никаких музеев, выставок, ничего. А сейчас столько авторов, столько галерей по всему миру. А как в России?

Белла: Нет в России галерей).

Ольга: Как вы думаете, с чем связан рост интереса к контемпорари?

Филип: Думаю, помогло то, что Дали и Пикассо делали украшения. А также то, что украшения – небольшие штуки, которые легко отправить по почте, и они совершенно бесполезны). Но контемпорари всё ещё не считается формой искусства. Это всё ещё часть дизайна. Хотя это скоро произойдёт.