Джанкарло Монтебелло и Тереза Помодоро – легенды итальянского ювелирного искусства и, в некотором смысле, легенды всей арт-сцены второй половины ХХ века. В 1960-х годах они запустили уникальное направление в ювелирном деле, а именно ювелирные украшения ограниченного выпуска, созданные известными художниками, а в 1967 году Монтебелло вместе со своей женой Терезой (сестрой итальянских скульпторов Арнальдо и Джо Помодоро) основали компанию Gem Montebello, которая руководила изготовлением ювелирных украшений. Таким образом, проект стал экспериментальным, а порой и откровенно сентиментальными строками в творческих биографиях многих классиков ХХ века.
Но надо помнить, что 1960-е годы были для ювелирного искусства особым временем, с ураганной силой потрясшим практически все существующие парадигмы моды и ювелирной индустрии. Несмотря на то, что многие известные ювелирные дома придерживались классических традиций и продолжали работать с драгоценными металлами, на сцену вышло и принципиально новое направление — концептуальные украшения, основанные на экспериментах с совершенно новыми стилями и материалами. К этому времени новые изобретения, такие как пластик, смешанные металлы, бумага, резина, натуральные материалы и даже ткань, позволили получить более мягкие и пластичные формы, чем стандартные металлы. Из простого украшения и красивых аксессуаров украшения превратились в бесконечное воплощение творческой фантазии – вызов, иногда даже провокацию, социальная декларация, которая на время отодвинула на задний план условно-практичные и коммерческие аспекты ювелирного дела. Кроме того, новые украшения стали изготавливаться из материалов, стоимость которых по классическим меркам была смехотворно низкой, тем самым бросив вызов концепции «статусного символа» и прочим примадоннам социальной сцены.
Однако в ходе нашего разговора Монтебелло признается, что не все художники, которых он приглашал для создания украшений, согласились на этот проект, потому что некоторые из них все еще считали украшения чем-то элитарным и частью буржуазного образа жизни — всему, против чего были 1960-е годы.
С самого начала Монтебелло тесно сотрудничал с классиком сюрреализма Ман Рэем. В результате этого сотрудничества было создано восемь украшений, в том числе ставшая культовой золотая маска Optic-Topic (1972 г.), изготовленной в 100 экземпляров. Одна из них до сих пор хранится в мастерской Монтебелло. Ман Рэй также создал серьги Pendants Pending (1970) в своей знаменитой форме абажура в форме спирали. Из-за веса серег был создан специальный механизм, который позволяет носить серьгу вокруг уха, а не висеть на мочке уха, как традиционные серьги. Но Монтебелло уклоняется от ответа на вопрос, кто придумал такое решение. В любом случае, серьги стали известны после того, как их надела французская дива Катрин Денев.
Ман Рэй. Маска Optic-Topic из стерлингового серебра с позолотой. Проект 1974 г. Изготовлен в 1978 г. Тираж 100 шт., пронумерован и подписан. Фото: Джорджио Боскетти
Всего в период с 1967 по 1978 год Монтебелло сотрудничал с более чем 50 артистами: Сезаром, Соней Делоне, Пьеро Дорацио, Лучио Фонтана, Гансом Рихтером, Ларри Риверсом, Ники де Сен-Фалль, Хесусом Сото, Алексом Кацем и другими. В дополнение к творческому вызову он всегда подчеркивал «информативный характер» коллабораций, имея в виду, что ювелирные изделия стали способом знакомства широкой публики с художественной сценой своего времени. Выпущенные ограниченным тиражом украшения не позиционировались как произведения искусства и поэтому продавались по весьма умеренным ценам. В Монтебелло до сих пор хранится прайс-лист тех дней, из которого видно, что некоторые украшения стоили не более 210 итальянских лир. Конечно, сегодня эти самые предметы приобрели другой статус и продаются на аукционах по астрономическим ценам.
В 1978 году в мастерскую Монтебелло проникли воры, и впоследствии он поставил точку в этом эпизоде своей жизни. После этого он сосредоточился на разработке собственной коллекции, назвав свои украшения «украшениями для тела». Он уже редко сотрудничает с художниками, потому что, по его словам, стиль сотрудничества менялся вместе со временем. Если в 1960-х и 1970-х личные беседы были естественной частью процесса, то сегодня приходится иметь дело с целым морем помощников...
Интересно, что лично Монтебелло владеет очень небольшим количеством украшений конца 1960-х и 1970-х годов, и он даже пытался выкупить некоторые из своих работ у коллекционеров произведений искусства. У него особенно тесные профессиональные отношения с Дианой Вене, французским коллекционером произведений искусства, которая одной из первых начала коллекционировать художественные украшения, тем самым создав для них рынок.
Я познакомилась с Вене в прошлом году в Нью-Йорке, в мастерской ее мужа, французского скульптора Бернара Вене. На самом деле наш разговор привел меня к поиску Монтебелло. После встречи с Монтебелло я попросила Вене описать его: «Для меня он отец всего этого движения. Он был первым, кто побудил своих друзей-художников попробовать свои силы в создании ювелирных украшений. Кроме того, их сотрудничество было очень тесным. У них были нескончаемые разговоры – он копал глубоко, так что дизайн украшений стал чем-то вроде продолжения их искусства. Это может сделать только тот, кто страстно любит свое ремесло и искусство».
Студия Джанкарло Монтебелло. Фото:
Мой разговор с Монтебелло происходил в Милане, в его мастерской, которая также является его резиденцией. Находится он в китайском квартале Милана. Монтебелло сейчас далеко за 70 лет (напоминаем, что это интервью 2016 года, когда художник еще был жив), и большинство великих художников 20-го века, с которыми он работал, давно ушли из жизни. Пока мы говорим, у меня постоянно возникает ощущение, что я нахожусь в присутствии целого века истории искусства, в присутствии человека, который своими глазами видел то, о чем остальные из нас только читали в учебниках истории. Слегка трясущимися, но точными руками ювелира он одну за другой вытаскивает папки из архива, который хранит на большой книжной полке. Там, защищенные от пыли в пластиковых архивных папках и папиросной бумаге, мы находим эскизы украшений Ман Рэя и других художников. В каждом эскизе есть история.
Эскиз Ман Рэя для очков Salt and Peper . Фото из архива Джанкарло Монтебелло. Фото:
Расскажите, пожалуйста, о том, как родилась идея Gem Montebello. Это вы обратились к художникам, и кто был первым художником, к которому вы обратились?
В 1967 году я впервые обратился к художникам, с которыми встречался раньше и которые были мне близки: Лучио Фонтана, Арнальдо и Джо Помодоро, Консагра и Пьеро Дорацио. Это было в 1967 году. Позже я начал работать с другими европейскими и американскими артистами.
Я знаю, что у вас были особые профессиональные отношения с Ман Рэем.
Да. Это было позже в моей творческой карьере, в 1970-х.
Одним из самых особенных украшений, которые вы создали вместе с Ман Рэем, была золотая маска, хотя изначально она задумывалась как очки.
Маска была сделана совсем в конце. Мы начали с другого вида украшений, а маску сделали в конце. Но потом, к сожалению, Ман Рэй умер. Так или иначе, маска была предметом ношения — он не хотел делать что-либо только для того, чтобы повесить ее на стену.
В самом начале Ман Рэй набросал несколько очков, которые должны были быть полностью сделаны из золота. Это был первоначальный проект, и он хотел, чтобы на очках были очень маленькие шарниры. Форма была очень «гламурной», потому что Джульетта, его жена, была американкой, и очки предназначались для нее, поэтому изделие должно было быть гламурной формы, но с совершенно незаметными петлями.
Ман Рэй назвал эту пару очков Sel et Poivre (Соль и перец), потому что линзы были полностью сделаны из перфорированного золота, и это, в его сюрреалистическом и дадаистском духе, было правильным названием. Это кажется довольно странным, но при ношении вид становится идеальным, и зрение защищено. Идея перфорированных линз пришла Ман Рэю, потому что он любил спортивные автомобили. В то время все спортивные автомобили были кабриолетами, и водители должны были носить специальные очки для защиты глаз. Эти специальные очки были сделаны из алюминия, а линзы были перфорированы, чтобы защитить глаза водителя от насекомых и комаров. Итак, идея перфорированных линз пришла от водителей спортивных автомобилей.
Жена Ман Рэя Джульет примеряет очки Salt and Peper . Фото из архива Джанкарло Монтебелло
Когда прототип был готов, я был занят и не мог сам поехать в Париж, чтобы доставить его Ман Рэю, поэтому я попросил близкого друга привезти его ему. Ман Рэй получил прототип очков и отдал их Джульетте, которая надела их, и они сделали фото на полароид. Затем подруга Джульетты надела очки, и именно в этот момент они разбились. Это произошло из-за того, что очки, сделанные из золота, были тяжелыми, а шарниры были маленькими, чрезвычайно тонкими и не работали должным образом. Ман Рэй немедленно решил проблему. Вы знаете, как фотограф он знал, как поступить в такой ситуации. Итак, он разобрал очки и снял линзы; он вырезал кусок черной ткани, вырезал овал, вставил линзы, и маска была готова… и он отдал ее Джульетте. Но это был Ман Рэй, который жил в художественной студии и прожил свою жизнь как произведение искусства.
После этого Ман Рэй написал мне о том, что произошло. Снял на полароид результат и… вместо пары очков вышла маска. Потом я сделал свой выбор: Ман Рэй прислал мне только эскиз, а я остановила свой выбор на классической венецианской маске, с носом….
В то время было изготовлено всего сто штук, поэтому было (есть) сто человек, у которых была эта маска.
Эскиз Ман Рэя для Optic-Topic . Фото из архива Джанкарло Монтебелло.
Они все еще где-то рядом?
Да, иногда маски появляются на аукционах, как сейчас это происходит с художественными украшениями. Иногда предметы появляются на аукционах, потому что предыдущий владелец скончался, и из-за растущей стоимости предметов…
Как ювелира, что вас больше всего интересовало в этом процессе превращения порой самых смелых идей художников в украшения?
Удовольствие. Любопытство. В то время было интересно просить мастеров делать украшения – не тех, кто уже делал украшения для себя, а тех, кто никогда раньше не делал украшений. Это также был способ заработать немного денег. В 1960-е и 1970-е годы было очень тяжело из-за «contestazione» (протестов); это были годы протеста, и ювелирное дело считалось «боргезе», буржуазным. Конечно, не все художники откликнулись на приглашение – некоторые были категорически против, – но многие с удовольствием поучаствовали.
Пол Бери и Хесус Рафаэль Сото, кинетический художник, согласились, потому что им понравилась идея, и они хотели подарить эти работы своим женам или невестам.
ДжанКарло Монтебелло
Оглядываясь назад на историю украшений художников, можно заметить, что большая их часть очень личная и связана с личными, даже очень интимными эпизодами их жизни.
Раньше художники, занимавшиеся ювелирным делом, изготавливали только авторские и ограниченные серии или уникальные изделия. Цель Gem Montebello была совершенно иной – вместо использования драгоценных материалов мы решили использовать смешанные и разнородные материалы, чтобы сделать дизайнерские изделия по доступной цене и обратиться к людям, которые, возможно, ничего не знали о них раньше. Это была своего рода «познавательная миссия». Части не были подписаны или пронумерованы, потому что мы хотели быть «информативными». И эта мотивация была принята… и это имело успех.
После завершения вместе с каждым произведением давалась небольшая карточка с именем художника и количеством произведенных работ. Имя художника было на открытке, а не на украшении. На украшениях были только инициалы художника. Например, LF был для Лучио Фонтана.
Но сегодня это украшение продается на аукционах за большие деньги.
Да потому что время увеличивает стоимость, а на аукционах вещи имеют разную цену.
Только в более поздние годы Gem Montebello предложил художникам возможность сделать что-то из драгоценных материалов, но это были небольшие, ограниченные серии.
Кто принимал окончательное решение относительно выбора материалов?
Всегда был диалог. Иногда художник спрашивал и предлагал использовать особый вид материала, и в этот момент я предлагал, какой материал лучше всего использовать и какая техника лучше всего подходит для ювелирных изделий, которые они задумали. Было знание, но также и интерпретация. И именно поэтому на Gem Montebello не было «стандартного издания» , потому что каждое произведение обсуждалось и интерпретировалось индивидуально.
Говоря о фигурах, важно помнить, что стандартной ситуации никогда не было. Я был как дирижер в оркестре – я должен был быть интерпретатором идеи художника, и я должен был вложить идею, дух, концепцию художника в украшение. Что мне нужно было сделать, так это привить и поддерживать дух художника в ювелирных изделиях с помощью технических навыков ювелира; украшения стали отражением чувства, концепции и идеи художника. И в этом была разница между украшениями Gem Montebello и другими, потому что каждое украшение было полным отражением чувства этого художника.
Как вы сами классифицируете эти украшения – это произведения искусства (потому что в их основе лежит замысел художника) или функциональные декоративные предметы?
Некоторые были похожи на «уменьшения» произведений искусства; много раз они принимали четко определенный характер художника, даже если они были небольшого размера.
Следует помнить, что художники никогда не задавались вопросом, красивы ли созданные ими украшения или они делают что-то красивое — они использовали женское тело как движущееся пространство, движущуюся стену, на которой можно было выставлять свои работы.
Ники де Сен-Фалль. Колье Mouth and Eyes из желтого золота, обе стороны покрыты эмалью разных цветов. С рисунка 1973 года, тираж 12, пронумерован и подписан. Фото: Антония Мулас
Вы сотрудничали с Ники де Сен-Фалль. Отличался ли ее подход к украшениям как женщины от подхода художников-мужчин?
Ники очень любила украшения, а больше всего ей нравилось дарить их друзьям. Каждое изделие выполнено из золота и эмали. Все ее работы были окрашены в разные цвета. Работы было много: гравировка, эмаль….
Были ли какие-то идеи за эти годы, которые оказалось невозможно воплотить в ювелирном языке?
Нет, потому что художники, которые не интересовались этим проектом, просто сказали «нет», а я всегда работал с теми, кто хотел делать украшения.
Ювелирные изделия всегда имели особое отношение к человеческому телу. Насколько важен был этот аспект для вас как ювелира в вашем сотрудничестве с художниками?
Очень важно. Перед вами был художник, но за ним были мои ювелиры и я. Мы были сосредоточены на носибельности и всех тех технических навыках и аспектах, которые художники иногда не учитывали - украшения иногда не были хорошо обработаны в определенных точки зрения, такие как пригодность для носки, например. И я был там для этого. Я позаботился обо всех технических аспектах изготовления украшения, потому что они должны были быть хорошо отшлифованы.
После ограбления вашей мастерской в 1978 году вы объявили, что прекратите делать художественные украшения. Почему ты решил это сделать?
Это была «приостановка» из-за кражи. Решил на время остановиться, не закрывать полностью, а решился на «приостановку». Затем я снова начал делать украшения на выставке «Итальянские метаморфозы 1943-1968», организованной Джермано Целантом в 1994 году в Музее Гуггенхайма в Нью-Йорке.
А потом мне позвонила Ники де Сен-Фалль. Некоторые люди просили ее сделать украшения, и она согласилась только при условии, что сможет работать вместе со мной.
Но с этого момента вещи и мир искусства в целом совершенно изменились; ощущение было совершенно отличным от сцены Парижа 1960-х, например. Я работал в Париже с Сото, Бери, Ман Рэем, Ники де Сен-Фалль... и если я думаю, например, о Лучио Фонтане - подход и все было очень "легко" и дружелюбно в то время. Теперь все по-другому – сегодня дух полностью изменился, и все это – финансовая авантюра.
Как вы думаете, что изменило мир искусства?
Искусство было поглощено финансами, это бизнес. Искусство больше не является самостоятельным, оно рассматривается как товар, как бизнес. Цены растут, цены высокие в галереях и на аукционах.
Вы по-прежнему сотрудничаете с художниками?
Да, но я сотрудничаю всего с несколькими художниками, не так, как раньше. Я предпочитаю оставаться в тени. Мое последнее сотрудничество было с Гюнтером Юкером (ему сейчас 80 лет), а также я сделал серию работ с [архитектором и дизайнером] Андреа Бранци.
Сначала вы изучали дизайн интерьеров, а уже потом занялись ювелирным делом. Почему?
Я проходил стажировку в различных архитектурных студиях и занимался тем, что в то время называлось по-итальянски «арредаменто», что потом стало «дизайном интерьера». В то время мир архитектуры и «интерьерного дизайна/арредаменто» был действительно тесно связан с художниками, и я всегда любил детали: это правильный путь, это правильное измерение и так далее.
Я читал, что это внимание к деталям также было одной из причин, по которой вы начали делать украшения. Это так?
Я всегда любил экспериментировать, и, к счастью, я работал с непредубежденными людьми, но у меня всегда было такое отношение к деталям. Все сделано из деталей и из деталей.
Например, если взглянуть на здания Карло Скарпы, особенно на магазин Olivetti в Венеции (сейчас он принадлежит FAI, фонду наследия), на Fondazione Querini Stampalia в Венеции или на Museo di Castelvecchio в Вероне, всегда можно обнаружить сильное воздействие по габаритам, но не подавляющим. Это то, что глубоко трогает человека. Что ж, это измерение состоит из деталей. Материалы, например, и то, как они были тщательно отобраны. Это очень трудно объяснить, но Скарпа так заботился о каждой детали.
Ювелирные изделия — это своего рода язык, инструмент общения? Что-то вроде продолжения личности?
Конечно. Мы видим это сразу. Это расширение.
Шнурки для обуви. Единственный мужской аксессуар, созданный Джанкарло Монтебелло.
Вы когда-нибудь носили созданные вами украшения?
Нет, потому что я никогда не делал украшения для мужчин. Я делал только шнурки для обуви — я никогда ничего не делал для себя, кроме шнурков для обуви в 1981 году. Это было в некотором роде украшение, которое имело функцию. Но я должен сказать, что в 1981 году, когда у всех были одинаковые шнурки, у меня были другие, шнурки с бриллиантами для моего смокинга.
Я могу представить себе мужские украшения, но, на мой взгляд, все должно быть функциональным. Например, иногда я использую запонки в качестве застежек для ожерелий и браслетов.
Как вы относитесь к современным украшениям? В каком направлении она движется сейчас? Кажется, что все табу исчезли в наши дни....
Я рассматриваю все как процесс эволюции. Важным аспектом является «честность». Каждое изменение в современных украшениях я рассматриваю как эволюцию, но оно должно быть честным и искренним. Мне не нравятся все эти украшения, сделанные «для моды», потому что качество надо уметь чувствовать и видеть. А качество строго связано с честностью, это своего рода отражение честности.
Например, я помню выставку тридцатилетней давности в Швейцарии швейцарского художника-ювелира, который работает только с бумагой. Была такая забота о материале, что сразу придавало работам особое качество.
Но то, что происходит сегодня, очень интересно.
Лоуэлл Несбитт. Брошь или колье Lily, полностью покрытые эмалью. Подвижные пестики из золота. С рисунка 1972 года. Тираж 5 штук, каждая разного цвета, пронумерована и подписана. Фото: Антония Мулас
И все же люди всегда были очарованы драгоценными камнями. Вы, как ювелир, поняли, почему это так?
Для меня большую часть времени они не что иное, как потраченные впустую материалы. Все эти бренды, такие как Tiffany и Cartier , утратили способность делать что-то другое. Они используют слишком много камней — не потому, что это соответствует их классической традиции изготовления украшений, а потому, что они утратили чувство меры. Вместо того, чтобы делать что-то действительно хорошее и необычное.
Напротив, если я подумаю о китайском магазине рядом с моей студией, в котором продаются большие поддельные драгоценности… да, с одной стороны, они ужасны, но в то же время они забавны, и у них есть очень креативные куски….
Все эти крупные бренды, в них столько высокомерия, только потому, что они «гриффы», бренд. Например, украшения Шанель . Что вы думаете об этом?
Что ж, искусственный жемчуг Шанель был для своего времени довольно революционной идеей. Сегодня, конечно, они стали просто дорогой брендовой бижутерией.
Шанель изобрела то, что мы называем «бижу» — не настоящее украшение, а фальшивое. Потому что в то время она была молодой и красивой женщиной и получала в подарок удивительные драгоценности. Тогда она сказала себе: «Я бы хотела, чтобы у каждой женщины были такие драгоценности, как у меня»… и изобрела так называемую «бижу». Но мы должны помнить, что Фулько ди Вердура, который был герцогом, создавал для нее драгоценности.
Связаны ли украшения со временем, в котором они были созданы, или они вне времени?
Некоторые произведения представляют свое время; другие навсегда. Как и в искусстве, есть художники (очень немногие), которые превосходят свое время. Лучио Фонтана, например. Лучио Фонтана — это всегда Будущее.
Лоуэлл Несбитт. Брошь или колье Lily . С рисунка 1972 года. Тираж 5 штук, каждая разного цвета, пронумерована и подписана. Фото: Джорджио Боскетти
Можешь назвать три украшения, созданные в сотрудничестве с художниками, которые ты считаешь своими шедеврами?
Первое произведение - Lilium (Лилия) Лоуэлла Несбитта. Оно было сделано в 1972 году и представляет собой нечто среднее между поп-культурой и гиперреализмом. «Поп» был размером — очень большим — и гиперреалистичным, потому что работа была полностью реализована в технике барельефа, затем иллюминирована и покрыта эмалью. Каждая часть изделия тщательно проработана до мельчайших деталей. Тычинки и пестики цветка были подвижными. Это потребовало большого объема работы, поэтому лилий мы сделали всего пять штук . Золото, из которого они были сделаны, должно было входить и выходить из печи при высокой температуре и было чрезвычайно «напряжно», потому что его нужно было также гравировать, покрывать эмалью, освещать….
Вторая часть Optic-Topic , маска Ман Рэя, потому что это так… Дада!!! И, прежде всего, за историю, стоящую за произведением. Главный урок Ман Рэя заключается в том, что иногда то, что вам кажется, не то, что вы видите. То, что вы видите, это нечто иное, а не то, что стоит перед вашими глазами.
В самом начале работы над Gem Montebello мы сделали еще одну работу — работу Giò Pomodoro из серебра с маленькой сферой. В этом произведении заключена великая сила, оно оказывает большое влияние только благодаря своей внутренней простоте. Это изделие было сделано всего из половины грамма золота. В нем есть простота и легкость, как у свежего цветка, только что сорванного в саду. В нем такая внутренняя свежесть. И он по-прежнему имеет большую силу из-за своей простоты.
А еще есть колье Eyes Lips от Niki de Saint Phalle, которое в настоящее время находится в коллекции Дианы Вене. При ношении это создает очень сюрреалистическое впечатление – у вас есть собственные глаза и губы… а еще есть что-то вроде их отражения в колье. Кроме того, он очень точен и симметрично ложится на шею, тем самым еще больше усиливая сюрреалистический эффект.
Коробка для Lily . Дерево, покрытое сусальным золотом, внутри ручная роспись. Фото: Джорджио Боскетти
