В конце 19 века японские произведения искусства захватили западный арт-рынок, в конечном итоге повлияв на французских художников и культуру в направлении, известном как «японизм». Например, дом Моне в Живерни демонстрирует обширную коллекцию из двухсот гравюр укиё-э. Многие качества, которыми люди восхищаются в импрессионизме, также вдохновлены японским искусством: от плотно обрезанных композиций до использования цветочных мотивов.
В своей серии «Песни на тысячу миль» Браш создал маленькие квадратные портативные скульптуры из золота и стали, на которых выгравированы бесчисленные крошечные линии. Идея заключалась в том, что буддийский монах мог бы носить в кармане этот предмет, глядя на который, можно погрузиться в размышления. Браш начинал каждый день с подметания пола своего манхэттенского лофта подобно тому, как буддийский монах медитативно подметает храм...
.avif)
Daniel Brush, Thinking about Monet, Steel. Photo © Takaaki Matsumoto
.avif)
Daniel Brush, Thinking about Monet, Steel. Photo © Takaaki Matsumoto
_0.avif)
Daniel Brush, Thinking about Monet, Steel. Photo © Takaaki Matsumoto
К 1993 году Браш освоил грануляцию и бросил вызов предвзятым представлениям о размере и масштабе, а также представлениям о драгоценности ювелирных изделий, используя промышленные материалы, такие как сталь и алюминий, для создания, казалось бы, хрупких украшений. Десятилетия спустя эти работы, отдающие дань уважения светлым оттенкам приглушенной палитры Моне, выставлены в другой стране, которая глубоко вдохновила художника: Японии.
.avif)
Daniel Brush, Old growth - Mosaic Photo © Takaaki Matsumoto
.avif)
Daniel Brush, Beetle Bowl Photo © Takaaki Matsumoto.avif)
Daniel Brush, Moutain Photo © Takaaki Matsumoto
.avif)
Daniel Brush, Hand Piece Photo © Takaaki Matsumoto
Тема выставки — дань близости художника к эстетике Моне, а также работам позднего Даниэля, носящим название выставки. И, пожалуй, нет более идеального места, чем Токио, для изучения этого конкретного столпа его творчества, находящегося под сильным влиянием французского художника-импрессиониста.
«Моне был вдохновлен многими аспектами японской культуры, Хокусаем и японским почтением к природе», — говорит жена Дэниэла Оливия.
Стальные маки Дэниела Браша — демонстрация того, как он работает с материалами.
«[Дэниел] мог видеть в картинах Моне, как свет меняет цвет… большая часть работ [Дэниела] на протяжении всех лет была особенно одержима светом», — добавляет она. Взаимосвязь между светом и течением времени, от утра до ночи и сменой времен года, во многом сформировала его восприятие красоты.
Процесс наблюдений за светом и итоги его размышлений на эту тему прочитывается в экспонатах. .Художнику удалось запечатлеть красоту света, преломляющегося от таких материалов, как золото, алюминий и сталь, а также от материалов, которые он использовал в своих скульптурных и гравированных вручную работах.
Работа Дэниела Браша «Горы»; в своем творчестве художник вдохновлялся японской литературой и театром
Прибытие работ художника в Японию, в частности на выставку Школы ювелирного искусства L'École, ожидалось уже давно. Многопрофильный художник, чьи интересы обширны и разнообразны, всегда имел уникальную творческую связь с представителями самых разных стран и культур.
Оливия вспоминает, как любопытство художника побудило его исследовать широкий спектр тем, включая поэзию 1960-х годов, японскую литературу и театр, тантрический буддизм, византийское золото и кикладские скульптуры, вплоть до инженерных трактатов конца 1800-х годов. «Он сопротивлялся простым категориям, предпочитая взаимодействовать со зрителями во всех видах работ», — объясняет она.
Это любопытство к миру позволило Дэниелу работать за пределами традиционных рамок своего ремесла, раскрывая безудержный творческий потенциал. «Однажды он мог бы эмоционально, умственно и физически посвятить целые 24 часа без перерывов рисованию, строчка за строчкой, каждая строчка — записью его дыхания и сердцебиения, а на следующий день — как отвлечение от интенсивности предыдущего дня — вырезал скунса из бакелита / смолы. Руки Дэниела были продолжением его разума, его сердца и его дыхания», — говорит Оливия.
Несмотря на вдохновение, почерпнутое из работ Моне, сходство между работами двух художников на этом заканчивается. Хотя художник-импрессионист часто моделировал свои шедевры по образцу сцен из реальной жизни (например, Живерни), подход Даниэля оставляет большую часть творческого процесса его воображению.
«Он предпочитал не обсуждать техники и виртуозность, потому что считал, что, когда они становятся легкими, техники исчезают. В этот момент человек спрашивает не «как» что-то сделано, а скорее «почему», — продолжает Оливия.
«Кольца бесконечности» Дэниела Браша; для Браша ювелирные изделия имели не социальную или денежную ценность, а «способность останавливать время».
«Для Дэниела функция украшений была второстепенной. Он считал, что ценность, денежный или социальный статус, придаваемый ювелирному изделию, не имеет значения», — говорит Оливия. «[Что-то] маленькое по размеру может иметь огромный масштаб; его ценность заключается в его способности останавливать время, задействовать дух и заставлять человека думать и мечтать, отвлекать его от повседневности».
