Дом Codognato издавна является ювелирным символом Венеции. Ровно 150 лет назад Симеоне Кодоньято, собиратель старинной живописи и предметов искусства, открыл свой магазин по адресу Сан-Марко, 1295 (у венецианских домов такие длинные номера, потому что в городе сохранилась архаичная сквозная нумерация). Для 44-летнего коллекционера открытие магазина стало не только коммерческим предприятием, но и актом независимости и веры в Венецию: город только что освободился от австрийского владычества и присоединился к Итальянскому королевству. Магазин появился в тесной паутине улиц, недалеко от площади Сан-Марко. Сын Симеоне Аттилио унаследовал дело отца, ювелирное искусство стало его профессией. Как рассказывал в одном из интервью нынешний владелец магазина, его дед мог взять простой лист золота и в несколько минут превратить его в произведение искусства. Идеи Аттилио-старшего были с самого начала сформулированы с предельной ясностью. То было время (конец XIX века) археологических раскопок в Этрурии. Подобно своим коллегам в Риме и Неаполе, Аттилио Кодоньято, начав собирать эти извлеченные из небытия древние сокровища, вложил все свое умение в создание итальянского археологического искусства золотых дел мастеров.
Интерес к старинной традиции украшений, переосмысленной Аттилио Кодоньято, проявляли не только итальянские женщины.
В последней четверти позапрошлого века его магазин посещали такие знатные визитеры, как королева Виктория, царица Александра, Дому Кодоньято покровительствовали члены итальянской королевской семьи. Знаменитые художники - Мане, Ренуар, Уистлер, Буден, будучи в Венеции, заходили в прославленный салон и нередко становились его клиентами.
Аттилио Кодоньято не только продолжил дело отца, но и благодаря многочисленным нововведениям превратил фамильный магазин в один из крупнейших ювелирных центров Европы.
С завершением отеля "Эксельсиор" на острове Лидо вошло в моду навещать Дом Кодоньято по дороге домой. Здесь бывала Коко Шанель в компании Дягилева, Мися Серт, жена испанского художника Хосе Марии Серта, приводила с собой Жана Кокто.
Сын Аттилио Марио поддерживал в Доме восточную и византийскую традиции (ювелирное искусство пришло в Венецию из Византии), привлекая также крупных ювелиров 30-х годов ХХ века. Нынешний владелец Дома Аттилио Кодоньято продолжил этот курс, однако, расширил его масштабы..
Кулон с камеями и изумрудами; около 1900 гг.; фото Codognato
В полной мере оценить драгоценности, подписанные Кодоньято, способен лишь всесторонне образованный человек, разбирающийся во всех тонкостях культуры прошлого и настоящего.
Притягательность предметов роскоши, убежден Аттилио Кодоньято, заключена не в них самих, но в стиле и обаянии личности, которая их носит.
Одновременно фривольные и скромные, жизнеутверждающие и погребальные сокровища Дома Кодоньято вот уже более ста лет соответствуют тому венецианскому духу, который составляет очарование этого города.
Его хозяин, свидетельствует Пьер Эбей, вздыхает: "Все эти вещи слишком крупны и слишком дороги". Мари-Одиль Бове добавляет: "Они слишком хороши, слишком странны, слишком непредсказуемы. Они другие. Драгоценности Кодоньято не могут быть модными, потому что они - сама мода. Мода думать, жить, быть, казаться, вспоминать и забывать".
Начнем с барочного рисунка "moretti", маленьких мавров, так полюбившихся Хемингуэю, Висконти, Жаклин Онассис и многим другим почитателям Дома Кодоньято.
У этих арапчат, объясняет Аттилио, двойное происхождение. В ХV веке венецианский художник Витторе Карпаччо на одной из своих картин нарисовал фигурку черного гондольера.
А в XVIII столетии Пьетро Лонги нарядил фигуру в костюм принца и заставил этот персонаж нести какое-то секретное донесение в серебряном ларце. Отсюда и возник образ арапчонка.
Каждый раз мы одеваем его по-разному, украшаем разными камнями и геммами - то как принца, то как гондольера, представляя одновременно хозяина и раба. Каждый дизайн уникален.
Ценность наших арапчат выходит далеко за пределы стоимости алмазов; единственными в своем роде они получаются благодаря своей исторической связи с необычным венецианским культурным и художественным прошлым.
На многочисленных иллюстрациях к книгам о Доме Кодоньято скалятся зловещие эмалевые черепа; украшенные драгоценностями их пустые глазницы производят еще более гнетущее впечатление. Кольца с мертвыми головами. Фасонный крест, с одной стороны покрытый изумрудами, с другой - рубинами цвета крови Спасителя, проступающей под терновым венцом. Петух, пропевший трижды. Шлем легионера и копье, которым он пронзил распятому Господу грудь, сосуд с его драгоценной кровью. Кодоньято - это Венеция, говорят почитатели Дома. Несомненно, это Венеция, уточняет Аттилио, где чувство смерти, memento mori, сопровождает вас на каждом шагу. Это стремление увидеть прошлое в настоящем. Мы всегда исповедовали веру в то, что наши дизайны должны стимулировать способность мыслить. Сегодня люди хотят верить, что в жизни есть нечто более важное, чем их собственное существование. Наша иконография связана с понятием "тщеславия", и черепа говорят об этом убедительнее, чем что-либо.
На вопрос, какой из экспонатов коллекции ему особенно дорог, Аттилио Кодоньято отвечает: «Я только что выкупил алмазное колье, дизайн которого мой отец создал в 30-е годы. Это чрезвычайно выразительная, с мощным посылом вещь, украшенная алмазными черепами, глубокая по смыслу, редкая, просто божественная».
«По традиции - от отца к сыну, из поколения в поколение, - продолжает Аттилио Кодоньято, - изделия Дома неизменно заключают в себе выраженные в камнях и металле общие суждения о смерти и, соответственно, о жизни. Сегодня эта идея стала необыкновенно популярной. Венеция известна как мертвый и пыльный город, и она всегда таила нечто глубоко погребальное: вот почему многие знаменитости приезжали сюда умирать. Чисто символически они выбирали Венецию как последнюю остановку, последнее пристанище. Этот символизм и его необъяснимая магия и привязывают Кодоньято к Венеции. Мне неоднократно предлагали открыть магазин в Нью-Йорке, но я отказывался. Предпочитаю оставаться в Венеции, где началась наша история».
Наконец, еще один коронный образ Кодоньято — змеи. Перевитые драгоценными камнями, пишет Пьер Эбей, они так хороши, что им не нужно даже яблоко для соблазна. Змеи на кольцах и браслетах, подтверждает Аттилио Кодоньято, вдохновлены женским портретом Антонио дель Поллайоло ХУ века, где змея символизирует начало времен. Змея, включенная в драгоценность, напоминает о грехе как о вечной провокации, не имеющей ни конца, ни начала, и чрезвычайно болезненной.
Что думает владелец Дома Кодоньято о важности украшений в нашей жизни?
— Я полагаю, что красота — это моральная ценность. Внешнее отражение внутреннего мира.
Ольга Мартыненко
(по книгам Мари-Одиль Бове и Пьера Эбея)
