России нужен музей ювелирного искусства
Имя Инны Вениаминовны Шаталовой можно без ложной скромности назвать значимым для российской ювелирной школы. Талантливый искусствовед, мудрый критик, непререкаемый эксперт, и самое главное – человек всею душою болеющий за ювелирное дело, она является тем авторитетом, чье мнение воспринимается не как оценка творчества дизайнеров, а служит чутким камертоном, помогающим определить верную ноту в ювелирном творчестве.
Редакция «Русского ювелира» не смогла отказать себе в удовольствии задать ей несколько вопросов.
— Как случилось, что Вы выбрали для себя такую сферу деятельности, как ювелирное искусство? Ведь в то время, когда Вы начинали свое профессиональное служение, в моде были совсем другие специальности.
— 60-е годы, время, когда я после окончания искусствоведческого отделения Ленинградского Университета начинала свою трудовую деятельность, было довольно сложным. Молодежь, захваченная ветром перемен, стремилась к чему-то новому, однако изобразительное искусство - живопись и скульптура - у нас в стране по-прежнему было идеологизировано, и его развитие все еще шло под знаменем соцреализма. Единственной областью, неподвластной диктату идеологии, было декоративно-прикладное искусство, причем самым неизученным, а потому и самым интересным для меня его видом, оказалось ювелирное творчество. Тем более, что с детства мне было знакомо имя Карла Фаберже, в мастерской которого начинал работу один из моих родственников. Поэтому, когда меня пригласили на работу в отдел художественного моделирования Всесоюзного научно-исследовательского института ювелирной промышленности (ВНИИювелирпром), я с радостью согласилась. Вначале я занимала должность старшего научного сотрудника, много позже начальника отдела, а затем и главного искусствоведа института.
—- С чего все начиналось? С какими интересными людьми Вас сталкивала жизнь?
— Надо отметить, что в то время ВНИИювелирпром был очень интересной и действительно научной организацией, деятельность которой достойна специальной статьи, а может быть и серьезного исследования. Я сразу попала в замечательный коллектив художников, искусствоведов, геологов, первоклассных ювелиров, страстно любящих камень и увлеченно работающих над проектированием новых изделий, созданных по технологиям, разработанным в параллельных отделах ВНИИювелирпрома. Назову лишь несколько имен. Это всем теперь хорошо известная Лариса Анатольевна Попугаева, которая стояла у истоков открытия якутских алмазов, человек яркий, хорошо образованный, прекрасно знающий поэзию Серебряного века. Практически все художники института в недавнем прошлом закончили ЛВХПУ им. Мухиной и буквально излучали творческий энтузиазм, некоторые из них ныне стали классиками отечественного ювелирного дела. Это, прежде всего, Юта Иоганнесовна Паас-Александрова и Вера Георгиевна Поволоцкая, Рэм Владимирович Харитонов и Наталия Абрамовна Быкова и другие талантливые художники. Не могу не вспомнить свою любимую приятельницу искусствоведа Наташу Полячек, удивительно красивого и благородного человека. А возглавлял этот уникальный коллектив один из первых выпускников Мухинского училища Владимир Филиппович Григорьев, настоящий русский интеллигент, чудесный человек и талантливый художник, обладавший безупречным художественным вкусом и редким даром зажигать своих сотрудников неподдельной любовью к ювелирным изделиям. Как ни печально, многие из моих бывших коллег уже ушли из жизни.
Деятельность искусствоведов в институте была необычайно интересной и разносторонней. Мы не только участвовали в обсуждении создаваемых в отделе эскизов новых изделий, но и курировали работу художников государственных ювелирных предприятий страны. Проводили художественно-критический анализ их ассортимента, читали лекции по истории ювелирного дела и его современном состоянии за рубежом, организовывали конкурсы дизайна и семинары художников, о которых многие вспоминают до сих пор. Все это было очень важно, если учесть, что тогда не издавались профессиональные ювелирные журналы, не существовало никакой литературы по ювелирному делу, практически не было необходимой информации по зарубежному ювелирному производству. К сожалению, в то время в стране существовал повышенный спрос на любые драгоценные изделия, а государство было заинтересовано только в получении прибыли и соответственно в массовых выпусках золотой продукции. Поэтому наши усилия тогда не смогли заметно повлиять на дизайн отечественных украшений. Надеюсь, что в наши дни моя деятельность, а я сейчас много пишу, читаю лекции, работаю в жюри различных конкурсов и т.д., принесет более эффективные результаты.
— Инна Вениаминовна, как вам кажется, есть ли среди работ современных российских ювелиров произведения, которые, достойны остаться в летописи ювелирных достижений?
— Вопрос о том, что или кто, останется в истории искусств, пожалуй, самый интересный и при этом самый сложный. Окончательный ответ на него даст само время. Но можно с уверенностью сказать, что в России уже появилось много имен, достойных войти в историю. Не случайно, крупнейшие музеи страны все чаще организуют выставки ювелиров. Остается только сожалеть, что такая «ювелирная страна» как Россия до сих пор не имеет специализированного ювелирного музея, подобного Музею ювелирных украшений Пфорцхайма (Германия). Вследствие этого большая часть достойных произведений современного российского ювелирного и камнерезного искусства осталась неизвестна широкой публике, более того многие из них канули в лету. Мне, кажется, пришло время объединить усилия ювелирной общественности для создания такого музея и желательно, чтобы он был в Санкт-Петербурге. И не только потому, что здесь жили и работали Карл Фаберже, Болин и другие великие ювелиры прошлого, но главным образом потому, что сегодня здесь работают замечательные художники и мастера, многих из которых можно назвать своего рода локомотивами современного ювелирного дизайна России.
опубликовано в журнале "Русский Ювелир"
