Вот и наступил декабрь, в небе кружат в волшебном танце сверкающие снежинки, совсем скоро наступит Новый год, полный блеска, ярких фейверков и золотой мишуры… А затем мы с замиранием сердца станем ждать Рождество — сказочный праздник, наполненный чудесами, радостью и светом. Накануне новогодних праздников Владимир Михайлов, известный во всем мире художник-камнерез православных образов и символов, поделился с нами своими творческими замыслами и размышлениями о прошлом, настоящем и будущем…
Приближается Рождество. Готовите что-то особенное?
— В 2018 году в подаче символов христианства я решил пойти в новом направлении и создал… две рождественские пуговички. Их можно пришить на распашонку ребенка. Если малыш будет тянуть такую пуговку в рот, вреда для здоровья точно не будет.
Да и взрослым они могут быть интересны – например, близкому человеку на счастье подарить. Вообще, любопытна история появления этих необычных на первый взгляд изделий.
В молодости, когда в армии служил, на казенном нижнем белье я обнаружил алюминиевую потертую пуговку. Вгляделся - очертание иконы! Помню, потрясло это меня до глубины души.
Тогда ведь предметы культа под запретом были. Вот кто-то вместо крестика, видимо, и пришил себе такую неприметную пуговку. Эта находка, скорее всего, и повлияла на мою творческую судьбу. Храню ее до сих пор. Но повторить нечто подобное решился только в этом году.
Конечно же, традиционные рождественские изделия в этом году тоже будут. Подарочный кулончик-подвес в виде шарика с изображенным на нем сюжетом на тему Рождества должен, как мне кажется, особенно приглянуться девушкам. также есть рождественские снежинки с монограммой Христа.
Но начали вы много лет назад с изделий из камня. В них вы также воплощали духовные образы?
— Да, меня всегда потрясали экспонаты новгородского музея, выполненные в древней пластике. Подкупало то, что небольшие каменные иконки, вырезанные из дикого или полудрагоценного черного камня, спустя века не теряли своей выразительности. Металл в конце концов все равно затирается. А камень — материал, проверенный временем.
В какой момент в вашем творчестве произошел переход от камня к драгоценным металлам?
В 80-х годах в моей жизни был период, когда помимо основной работы на заводе хотелось делать что-то еще для души, для творчества. Именно тогда начали поступать заказы от батюшек, которые мечтали иметь собственные символы — священнические кресты, панагии. В советское время достать их было довольно сложно, не было еще софринского завода, на его месте работало предприятие, клепавшее комсомольские значки. Я начал исполнять личные пожелания духовных людей, и постепенно приобщился к православной культуре.
Свое первое изделие помните?
— Да, это был обычный священнический крест. Как сейчас помню, сделал крест и цепь для батюшки из Тулы в традициях северной новгородской школы из черного подножного камня. Заказчик был очень тронут моей работой. А я понял, что это — мое, и с того самого момента начал исполнять индивидуальные заказы, пополнять подарочный фонд Московской патриархии. Работал по камню, по перламутру, по самоцветам, по дереву — березовым наростам, карельской березе, самшиту… Инкрустировал черный камень, вставлял в него сердолик, нефрит… Очень интересное, кстати, сочетание — гамма вроде и сдержанная, но в то же время очень богатая, глубокая. В общем, заказы получал более высокого уровня, возможности становились шире. Вспоминаю одну историю. Я выполнил копию византийской иконы — очень уж она мне в душу запала, и сдал эту панагию в художественный салон при Юрьевом монастыре в Новгороде. Буквально через день мне звонят: взволнованная девушка говорит, что мою работу купила японская делегация. Меня это очень тронуло. В шутку говорил, что миссия у меня — Японию в православие обращать.
Как рождается новое изделие? Эскиз рисуете?
— Обязательно. Иногда рисую на крышке стола. Сейчас удобно — можно все переснять на фотоаппарат. Первые наброски понятны только мне, посторонний человек ничего в них не разберет и не поймет мой замысел.
Кстати, для ювелира важно уметь рисовать?
— Конечно! В молодости я много лет занимался с прекрасным московским живописцем Николаем Михайловичем Ротановым, который курировал нашу местную художественную школу. Всем, что умею, обязан ему! Он не ломал нашу индивидуальность, лишь направлял, деликатно подсказывал. Много позже я пришел уже к созданию духовных образов.
А что вас вдохновляет?
— Разговор с человеком часто наводит на интересные мысли. Бывало, батюшки на праздниках начинают о мечтах своих рассказывать: видел я у одного старца... Я достаю блокнотик, делаю пару штрихов. «Батюшка, так, наверное?»
А самое интересное было, когда во сне благочинный крест увидел, который он хотел бы иметь, и обрисовал мне его в общих чертах. Я с этой идеей приехал домой, сделал для себя зарисовку, эскиз. А потом и сам крест исполнил — с перламутровым образом Спаса Нерукотворного, вставками из нефрита и граната. Батюшка сначала даже испугался: как это так — взять и сон воплотить, это же что-то небывалое... А потом так полюбил его, прямо в душу вошел ему этот крест.
А творческие кризисы у вас бывают?
— Такого, чтобы «извините, я ушел в кризис», не бывает. Если что-то не идет, бережно оставляю начатую работу и принимаюсь за другую. Зачем биться лбом в закрытую дверь? В этом отношении у меня перед глазами есть прекрасный пример — отец Федор Конюхов. У него всегда множество проектов. Если что-то не получается, он нисколько не переживает по этому поводу, не уходит в депрессию — просто подхватывает другое дело.
С другими художниками-ювелирами обсуждаете свои работы?
— На выставках иногда обсуждаем, делимся опытом, кто в чем силен. А вообще на выставку, как правило, приходишь для того, чтобы не повторяться. Бывает, мысленно ищешь какие-то новые ходы, а они уже найдены. И ты уходишь. Как грибник в лесу: если видишь срезанные грибницы, значит здесь уже искать нечего.
Прислушиваетесь к тому, что говорят коллеги?
— Да, с возрастом начал прислушиваться. Раньше критику остро воспринимал: как это мне советуют? А сейчас наоборот, даже мальчишку послушаю, и в его словах подчас больше истины и правды найдешь нежели в отзыве маститого мастера. Свежее впечатление всегда интересно. А амбиции только мешают. Ты чего-то там достиг… Да ничего ты еще не достиг, пока живой.
Сами высказываете мнение?
— Стараюсь щадить. Мои суждения — это только мои суждения. Я не хочу быть несовершенным авторитетом для других.
В вашей коллекции много серег и браслетов. Почему?
— Долго не брался за это направление. Сначала я хотел создать основополагающую коллекцию — нательные иконы, кресты, четки, потом — праздничные настольные изделия. После этого у меня появилось охранные кольца, перстни с молитвами, цепи. Сейчас пришло время сережек. Как украшение они имеют право быть в общем узоре с символической духовной атрибутикой. Это придает коллекции народности. Человек сначала сережки покупает, а потом у него и духовная жизнь начинается. То же самое с браслетами. Например, у браслета «12 апостолов» есть вполне определенное духовное содержание. А браслеты с цветочными мотивами скорее светские. Хотя в них тоже есть обращение к истокам, в христианской символике всегда присутствовали растительные элементы.
Какая из ваших работ заставила почувствовать, что именно в ней воплощено ваше вдохновение?
— На определенном этапе работы всегда приходишь к такому моменту, когда понимаешь: все, что мог сказать, сказал. Если не сумел большего выразить, значит, пока еще не дано тебе высказаться сильнее. Значит, в следующем изделии. Такая лесенка по жизни идет — от одной работы к другой. И такого, чтобы я был чем-то удовлетворенным, и это осталось в памяти на всю жизнь, у меня нет. Но все впереди, я думаю
.Какова ваша первая мысль, когда вы слышите слово «будущее»? Чего вы ожидаете?
— День будет — пища будет. Дышим — уже хорошо, живы и Божий мир видим — Слава Богу. А уж какими глазами, это от нас зависит, как мы сами себя настраиваем. Глупый человек, придя к старости, говорит, что все очень плохо и несовершенно устроено, и он бы все переделал. Это немудрость человеческая. Мудрость — видеть гармонию всего, что Господь сотворил. И дается нам всё по справедливости. Только надо отделять причину от следствия. Господь завещал: сами себя судить будете, своими руками. Он не наказывает. Наоборот, он дает нам волю, чтобы мы совершенствовались в этой жизни.
Автор Ирина Будовнич
