В 2010 году Rough&Polished предсказал скорое появление в Китае производства синтетических алмазов по технологии CVD и появление на рынке значительных партий белых мелкоразмерных синтетических бриллиантов, смешанных с бриллиантами натуральными. В 2012 году первый крупный "коктейль" такого рода был зафиксирован лабораторией IGI, а в 2013 году компания Scio Diamond Technology Corp. официально заявила о создании СП с партнерами из КНР и передаче китайской стороне технологии CVD. В 2013 и 2014 годах продажи синтетических бриллиантов под видом природных стали достаточно частым явлением. Отрасль, наконец почувствовала серьезную угрозу и предприняла ряд контрмер: от попыток лоббирования изменений в национальных законодательствах, призванных четко разграничить торговлю синтетическими, облагороженными и природными бриллиантами до широкого внедрения новейшей высокопроизводительной аппаратуры инструментального контроля, якобы позволяющего отличить синтетический бриллиант от природного со 100% уверенностью.
По логике авторов этих новаций идеальным решением проблемы стало бы существование независимых и не пересекающихся рынков синтетических, облагороженных и природных бриллиантов, а честно информированный потребитель делал бы свой выбор, основываясь на предпочтении соответствующих маркетинговых моделей. Да, всего лишь маркетинговых моделей, поскольку и синтетический и природный алмаз не отличаются друг от друга ничем, кроме источника происхождения. Все параметры, определяющие ювелирные качества - одинаковы, разнятся лишь образы, информационные оболочки.
Основа образа природного бриллианта - его "естественность", "природность", "натуральность" и проекция этой "натуральности" на человеческие взаимоотношения. "Real Love = Real Diamonds™". И хотя образ оппонента строится на не менее впечтляющих посылках: бесконфликтность, отсутствие ущерба окружающей среде, инновационные прорывы, в глазах многих видных представителей отрасли "натуральность" является решающим фактором. По словам Мартина Рапапорта: "Хотя синтетические бриллианты могут постараться получить экономические выгоды от «настоящих вещей», они никогда не станут «настоящими». Несомненно, природные бриллианты лучше синтетических бриллиантов, и их легче продавать. Все, что нам нужно сделать, так это прекратить воспринимать наши природные бриллианты как само собой разумеющееся и начать противопоставлять их синтетическим бриллиантам".
Итак, на первый взгляд проблема решатся созданием соответствующей законодательной базы и внедрением доступной и производительной аппаратуры контроля, а очарованный "натуральностью" потребитель сделает правильный выбор. Звучит оптимистично. Однако, если взглянуть на ближайший аналог - современный рынок цветных драгоценных камней, оптимизм несколько угасает. Потому что девственных "природных" изумрудов, сапфиров, рубинов на рынке практически нет: 99% предлагаемых широкому потребителю цветных камней облагорожены - тем или иным способом, или же представляют собой добротный синтетический продукт.
Объем чистой синтетики, продаваемой под видом, например, натуральных колумбийских изумрудов, пока еще может служить предметом дискуссий. Но тот факт, что крупнейшие производители синтетических цветных драгоценных камней успешно совершенствуют свои технологии именно в направлении снижения возможностей идентификации их продукции как синтетики, сомнений не вызывает. "Легко оптимизировать к запросам потребителя цвет выращенного сырья, а также набор отличительных признаков, характерных природному камню из месторождений Колумбии, Бразилии, Замбии и России". Было бы любопытно узнать у таких продвинутых потребителей, какая нужда заставляет их формировать столь изысканные заказы, но, увы, эти застенчивые парни не любят публичности.
Что же касается цветных облагороженных камней, то здесь все более прозрачно. Современные методы улучшения цвета изумрудов, сапфиров, александритов, рубинов не обнаруживаются инструментальными исследованиями. Более того, не драгоценный берилл чудесным образом превращается во вполне драгоценный изумруд, причем с не слишком высокими затратами: "Применение технологии проклейки к изумрудам дает следующие результаты: все затраты по облагораживанию на один грамм не более 5 долларов США на грамм, при этом цветовые и качественные характеристики (одновременно) улучшаются на 2-3 единицы, по ТУ ГОХРАНа. Т.е. часть 3-его сорта становится 2-ым и даже 1-ым, и часть 3-его и 2-го цвета переходит во 2 и 1 цвет... Около 50% камней улучшают качество вверх на единицу, и около 5-10% на две единицы. По цвету: третий цвет усиливается и приблизительно 10-15% переходит во второй, из второго цвета до 40% переходит в первый. Незначительная часть третьего цвета, и даже бериллов, может перейти во второй, и даже первый цвет". Экономический эффект достоин восхищения: "Если в среднем 50% камней улучшают качество на единицу, то сырье становится дороже в 3 раза. Если, кроме того, 20% камней улучшают цвет на единицу, то они становятся дороже еще в 1,8 раза. Выход годного увеличивается примерно в 5 раз. Итого в 3,0 х 1,8 х 5,0= 27 раз увеличивается стоимость готовой продукции. Кроме того, за счет увеличения размеров готовой продукции также возрастает цена, примерно в пять раз. Итого увеличение стоимости готовой продукции в 135 раз. В реальности эта цифра еще значительно выше. За счет вовлечения в оборот ранее не использовавшегося низкосортного сырья, части сырья, улучшавшего свои характеристики на две единицы и возможности массового получения готовых камней весом значительно более 5 карат (до 300)".
Почему для цветных камней никто не решает на практике задачу разделить рынки синтетических и облагороженных камней от рынка камней природных? Разве не благородно объяснить клиенту, вожделеющему "натуральности", что вот этот роскошный "колумбиец" на самом деле ничто иное, как проклеенный полимером низкосортный берилл или, не дай Бог, вообще продукт белорусского военно-промышленного комплекса? Ответ прост: если с этого рынка убрать все облагороженные камни и синтетику, на нем ничего не останется, он просто перестанет существовать. Можно до хрипоты спорить: является ли культивируемый жемчуг "натуральным", "облагороженным" или "синтетикой". Все это схоластика, потому что другого жемчуга на рынке просто нет.
Эволюция рынков цветных камней и жемчуга показывает, что рынки отнюдь не уничтожаются, когда эрзац занимает основной объем продаж, оставляя прежнему натуральному продукту в лучшем случае единицы процентов. Более того, эти рынки способны существенно расширяться именно за счет возрастающих возможностей предложения. Это происходит потому, что подлинным товаром здесь является информационная оболочка, а не собственно драгоценный камень, сам по себе не обладающий потребительной стоимостью. Эрзац не убивает рынки, но меняет бенефициара. Компании, основанные на труде ловцов жемчуга, уступили место "жемчужным фермерам". Рентабельность компаний, внедряющих новые технологии облагораживания и синтеза цветных камней, в разы выше, чем у горнодобытчиков соответствующего сырья.
Нарастающее производство синтетических и облагороженных бриллиантов - это свершившийся факт. То, что технологии синтеза будут развиваться, в том числе в направлении преодоления методов инструментального контроля, позволяющих с высокой степенью вероятности идентифицировать синтетику, сомневаться не приходится. Разработчики соответствующей аппаратуры сегодня утверждают, что они - на шаг впереди. Может быть. Но кто даст гарантию, что так будет продолжаться всегда? Подобное "соревнование снаряда и брони" в разных областях идет с переменным успехом, вот на рынке цветных камней сегодня в явных фаворитах "снаряд".
Если барьер инструментальной идентификации будет (хотя бы на время) преодолен творцами алмазной синтетики, алмазный рынок неизбежно сменит бенефициаров. Вместо горнодобывающих гигантов De Beers и АЛРОСА ими станут компании, производящие синтетические ювелирные алмазы. Дальнейшие сценарии: дефрагментацию рынка, ценовые революции и т.п. уже не имеет смысла обсуждать - это будет совершенно другая реальность. Но даже в том случае, если инструментальная идентификация синтетики будет по-прежнему актуальна, рынку не избежать тяжелейшего удара, если ограничиться теми полумерами, которые предлагает сегодня отрасль.
Приведем еще одну аналогию. Если заглянуть на подобные ресурсы, можно обнаружить подделки коллекционного нумизматического материала всех времен и народов. С каждым годом качество этих подделок растет, последние версии выполнены просто виртуозно, тиражи огромны, производитель, разумеется, Китай. К официальному продавцу никаких претензий быть не может - он честно предупреждает, что торгует копиями. Цены соответствующие - $2,40 за монету, оригинал которой стоит примерно $2000. Задумаемся - кто же всю эту роскошь покупает? Очевидно, что настоящему коллекционеру или инвестору такие "шедевры" даром не нужны. Гадать, впрочем, не приходится: "раритеты" уходят в "серую" зону, где действуют не слишком щепетильные дилеры и там, в этой зоне, приобретают "подлинность" и "цену" и находят своих незадачливых жертв. Мошенничество? Безусловно! Но прибыль в 1000% покрывает риски.
Экстраполируем ситуацию на алмазный рынок. Вот крупное предприятие, производящие синтетические алмазы и гранящее из них бриллианты. Продукция продается исключительно как синтетика - никаких претензий. Кто покупатель? Да кто угодно - это же не оружие, не наркотики, даже не природные алмазы. А технологии совершенствуются, качество растет, себестоимость падает... И премия за риск растет и растет быстро. И вероятность увода этой продукции в "серую" зону, всевозможные мошеннические манипуляции с ней, включая доведение до ритейла и продаж в составе ювелирных изделий под видом природных ювелирных камней - приближается к единице. Что уверенно подтверждает практика.
Являются ли поправки в национальные законодательства, предлагаемые, например, в России и Индии, и маркетинговые новации a la "Real Love = Real Diamonds™" достаточным инструментом для противодействия описанному сценарию? Конечно - нет. Эффективность этих мер будет обратно пропорциональна развитию технологий синтеза и соответствующему росту премии за риск. Отрасли нужен более радикальный инструмент.
В 1954 году De Beers создала "Международную организацию алмазной безопасности" во главе с бывшим руководителем британской контрразведки MI-5 Percy Joseph Sillitoe. В задачи этой организации входило обнаружение и блокирование контрабандных каналов сбыта алмазов, которые, как предполагалось, будут выстроены СССР для реализации продукции вновь открытых якутских месторождений. Поскольку эти опасения не оправдались, и между СССР и De Beers было заключено известное соглашение, в 1957 году "Международная организация алмазной безопасности" была распущена. Вполне возможно, что настало время ее возродить в новом качестве.
Алмазная отрасль выгодно отличается от аналогов хорошей структурированностью, наличием авторитетных отраслевых институтов, прочными позитивными связями с правительствами стран, вовлеченных в орбиту алмазного бизнеса. Это вполне подходящие условия для создания международной отраслевой службы безопасности, в задачи которой входило бы вскрытие "серых" и "черных" схем манипуляций с алмазным сырьем и бриллиантами, особенно - контроль трафика синтетических ювелирных алмазов. Рынок синтетических алмазов, включая его "серую" зону, транснационален, и контролировать его в необходимом объеме и достаточными средствами можно только транснациональной структурой. Это был бы впечатляющий вклад отрасли в обеспечение доверия потребителя.
