(РГ) Князь Феликс Юсупов вместе с женой Ириной - внучкой императора Александра III, решил отправиться в Америку продать бриллианты, черный жемчуг и мелкую ювелирку. От легендарных капиталов Юсуповых у них не осталось почти ничего.
Князь Феликс Юсупов и его супруга княжна Ирина. Париж, 1930 г. / wikipedia.org
"Погожим ноябрьским днем 1923 года мы со всеми нашими фамильными брильянтами и ценностями сели на борт парохода "Беренгария" рейсом в Нью-Йорк", - так он писал в своих мемуарах, похожих на приключенческий роман.
И тут он испытал регулятивный риск в управлении имуществом своей семьи. Каждый знает, что это такое - сначала подумай о законе, а потом делай то, что хочешь. А он, пожалуй, о нем забыл.
До места назначения Юсуповы добрались спокойно, но высадку на берег им не разрешили, потому что "по американским законам убийцам въезд в Америку запрещен". "Долго пришлось доказывать почтенным чиновникам, что я не профессионал. Наконец, уладилось. Уладилось, да не все. Сойдя с парохода, мы узнали, что все наши драгоценности и ценности конфискованы таможней".
Что ж, впереди ждал Нью-Йорк, огни его горели, и князь и княгиня Юсуповы были нарасхват, приглашения им сыпались со всех сторон.
Высший свет им был очень рад, хотя однажды их объявили князем и княгиней Распутиными. Но "драгоценности наши по-прежнему лежали на таможне, а деньги у нас кончались. Гостиница стала не по карману. Надо было найти жилье поскромнее. По совету знакомых нашли квартиру: недурную, крохотную, но удобную и дешевую. Тотчас и переехали". А "власти все думали - вернуть нам драгоценности или не вернуть".
И наконец, придумали. "Таможня вернула нам бусы из черного жемчуга, коллекцию табакерок, миниатюр и всякие ценные безделушки. Но "за остальное потребовали пошлину в 80% от стоимости каждой вещи".
"Это нам было не по средствам", - скромно заметил Юсупов. А черный жемчуг, табакерки и ценные безделушки у них никто не покупал.
"Деньги у нас кончились. Никто о том не догадывался, ибо трудностей своих мы ни с кем не обсуждали. В Нью-Йорке главное не что в душе, а что за душой. И мы по-прежнему вечерами выходили в свет, Ирина в черном жемчуге, я во фраке. Ночью Ирина мыла белье в ванной. Днем я бегал по делам, своим и эмигрантским, а Ирина убирала и стряпала".
И вот однажды, в один прекрасный вечер, раздался телефонный звонок. Или нет - в один прекрасный вечер к ним на приеме подошел невысокого роста лысоватый человек и сказал... Нет, дело было так: "Милая, - шепнула Ирине маркиза, - какой у вас прекрасный жемчуг! Не хотите ли продать его мне через мосье Картье?"
"И жизнь наша сразу изменилась. Ни стирок более, ни готовки с уборкой. Настал период временного благополучия. Деньги от продаж у Картье я поместил в предприятие, связанное с недвижимостью, и, получив назад сокровища Российской Короны, мы отплыли во Францию. Нью-Йорк, гостеприимный и утомительный, покидали и с грустью, и с облегчением... Мы радовались, что скоро увидим дочку".
Так начался большой роман Пьера Картье с драгоценностями Юсуповых. А таможня - она везде велика и ужасна - отдала им бриллианты, отдала все сокровища Российской Короны, чтобы они могли мирно пересечь океан и дать хлеб, тепло и молоко своей семье.
Что ж, мы - не Юсуповы и бриллианты короны нам неведомы, но помнить, что есть регулятивный риск и что он всегда готов нас сбить с ног, пожалуй, стоит. Тем более что князь Юсупов, сам того не зная, показал нам еще и операционный риск. Вы можете не знать, что он так называется. Но обязательно с ним столкнетесь.
После побега из России Юсуповы остались без денег. Но на их счастье в Лондоне случился честный ювелир Шоме, который "принес мешочек с брильянтами, оставшийся у него с того времени, когда переделывал он... старинные ожерелья. Мешочек был приятным сюрпризом: об этих брильянтах забыли мы начисто".
Однако князь привык жить на широкую ногу и всегда держать в доме множество гостей, так что однажды он "открыл ящик письменного стола, где хранил деньги и ценности, и увидел, что мешочек с брильянтами исчез". Слуги для него были вне подозрений, а директор Скотленд-Ярда, запросив список гостей, ничего не получил, так как Юсупов "не всех их знал".
"Разумеется, - писал он в мемуарах, - я сам был виноват, потому что взял себе за привычку никогда ничего не запирать на ключ. Я считал, запереть - значит оскорбить слуг наших".
Правда, князь увидел сон, и в этом сне один его знакомый подходил к столу, брал из него бриллианты и тихо уползал из комнаты, прикрывая за собой дверь.
"Под впечатлением сна я позвонил по телефону "другу" и попросил зайти немедля. Не успел я положить трубку, как уже пожалел, что поддался чепухе. Обвинять человека на основании сна! И что я ему скажу? Хотел перезвонить, извиниться, отменить вызов. Но тут меня осенило - повторить с ним сцену, увиденную во сне.
Я сел у бюро и стал ждать. Минуты казались вечностью. Наконец "друг" явился. Вошел как ни в чем не бывало и, казалось, ничуть не удивлен был столь раннему приглашению. Я указал ему на стул, глянул на него в упор и выдвинул ящик, в котором некогда лежали брильянты. Тотчас поняв, что я все знаю, он бросился на колени, стал целовать мне руки, молил о прощении. Признался он, что продал брильянты какому-то заезжему торговцу-индусу. Ни адреса, ни имени его "друг" не знал. Чтобы преодолеть отвращение к нему, я подумал о его жене и детях. Ничего не попишешь. Пришлось забыть дело".
Что сказать? Нет у нас ювелира Шоме, нет мешочка с бриллиантами, но операционный риск всегда есть. Будем помнить о нем, занимаясь имуществом семьи, как помнят финансисты всего мира, сходя от него с ума.
